Глава 1.
Небо. Ветер. Желтый песок.
И снова небо и ветер. И горячий песок далеко внизу.
Просто лететь и стать ветром, просто взлететь и раствориться в небе.
В голубом небе над желтым, желтым песком.
Забыть, где ложь, а где правда...
Где смерть, а где жизнь...
Просто лететь.
Бескрайнее небо.
Ни ненависти, ни любви.
Только небо... бесконечное небо.
Только небо, ветер и желтый, желтый песок...
Как бы мне хотелось стать ветром.
Я стою над обрывом, и ветер пытается столкнуть меня вниз, словно приглашая полетать. Он бьет в лицо, так, что трудно дышать, треплет волосы. И на мгновение я забываюсь. Я свободен - здесь и сейчас, и нет для меня ни боли, ни смерти, ни горечи.
- Эй! - ветер доносит до меня крик мальчика, бегущего по склону холма. Этот крик заставляет меня застонать, как от удара кинжалом. Я падаю на колени, зарываясь пальцами в желтый песок.
- Дяденька! - я стискиваю зубы и чувствую, что мне не вынести этой муки. Сквозь разноцветные
круги перед глазами я различаю худенького оборванца. Маггл...уходи, мальчик...уходи...
- Закурить не найдется? - кричит, оскаля рот в беззубой улыбке, маленький маггл. Я чувствую, как прорывается, закипает в груди бешеная волна ненависти. Я боюсь.
- Дяденька, а вы знаете, что вам сюда нельзя?
Я не слышу своего крика.В голове не единой мысли. Только ярость, только слепая боль. Я катаюсь по песку, кричу, срывая голос. Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!!
АВАДА КЕДАВРА! - и зеленый луч летит, летит сквозь пространство, почему-то рывками, и я снова кричу. А тело мальчика, уже мертвое, лежит в метре от меня, и я бью по нему ногами, вымещая свою ярость, свою боль. А потом встаю во весь рост и начинаю хохотать. Ненавижу!
И наконец я возвращаюсь к ветру, подставляю ему лицо, разрешаю трепать волосы. Смотрю в небо. Почему оно не голубое? Почему небо - вот так вдруг - стало грязно-желтым? Небо цвета песка... Песок цвета неба...
- Гарри!
Нет. Пожалуйста. Оставьте меня наедине с ветром...
- ГАРРИ! - Гермиона не понимает...ничего не понимает. Ее голос не вызывает у меня приступа безумия, но я не хочу слышать его сейчас.
Она подбегает к краю обрыва...секунду смотрит на меня, потом на тело маленького маггла...потом снова на меня. Лицо совершенно белое.
В ее глазах ужас.
- Гарри! Скажи, скажи, что это не ты! Гарри! - она судорожно трясет меня за плечи, заглядывает в глаза.
Я безучастен.
Тогда она опускается на песок и закрывает лицо руками.
Я чувствую смутное беспокойство. Она не поймет. Никогда.
- Гермиона, ведь я не сделал ничего...
Она молчит. Потом поднимает ко мне мокрое от слез лицо.
- За что? - еле слышно шепчет она. - За что, Гарри Поттер? За что ты его УБИЛ?
Я только пожимаю плечами. Мне нечего ей сказать.
- Ты не он, - вдруг говорит Гермиона. - Ты не можешь быть им. Что с тобой стало, Гарри?! - кричит моя подруга, и я вижу, вижу что она сходит с ума и не может, не может понять всего, что случилось со мной в этот страшный год.
И почему-то мне становится страшно.
- Я не знаю, Гермиона...
И вот она уже плачет, уткнувшись мне в плечо.
Я благодарен тебе, Гермиона. Даже после всего, что со мной стало, я тебе благодарен. Я один знаю, сколько ты сделала для того, чтобы вернуть меня прежнего.
Прости меня, Гермиона…
А небо над нашими головами горит хищным, желтым пламенем…

Добавлено (27.09.2008, 19:38)
---------------------------------------------
Глава2.

Министр магии Кингсли Бруствер сидел за старым письменным столом, обхватив голову руками. На улицах Лондона разгорался багряный летний закат, и уже пусто было в необъятных коридорах Министерства. Но Бруствер словно забыл о времени.
На столе перед министром лежал "Ежедневный пророк". С его раскрытой страницы на Кингсли смотрели две пары глаз. На фотографиях был изображен один и тот же человек, правда, второй снимок был сделан несколько лет спустя. Не обращая внимания на огромный, в полстраницы, заголовок, Бруствер, тяжело дыша, вглядывался в хорошо знакомое лицо, и его била дрожь.
Со страниц "Пророка" на него смотрел улыбающийся черноволосый паренек с пронзительными зелеными глазами и молнеевидным шрамом на лбу. И - чуть поодаль - снова он, с тем же шрамом, теми же взлохмаченными черными волосами. И с хищным желтым взглядом. Кингсли глядел в эти глаза - и ему становилось страшно.
Кингсли не знал, что ему делать - впервые, может быть, за все время, проведенное в должности Министра Магии, он боялся опустить руки. И у него была причина...
Поперек газетной полосы чернел заголовок: ""Неужели новым проклятием волшебного мира станет Гарри Поттер?"

А в это время в тесной кухне "Норы", так же сжимая виски холодными пальцами, сидел Рональд Уизли. Рядом с ним на шатком табурете облокотилась на деревянный стол девушка с каштановыми волосами.
- Мы должны что-то сделать, что-то сделать, Рон! - вновь и вновь повторяла она, лихорадочно листая какую-то книгу. - Это мы во всем виноваты, мы не заметили, как это все началось, мы упустили... Я не думала, что он на такое способен, я должна была...
Рон, с трудом оторвав взгяд от поверхности стола, обнял Гермиону и осторожно поцеловал ее в распухшие губы.
- Ты ни в чем не виновата.
- Я не знаю, что делать... - она зарыдала, уткнувшись в его плечо.
- Ну...может быть, нам лучше пока подождать, не вмешиваться? От нашего участия ему только хуже, да и ты вымотана до предела...
Гермиона подняла на него глаза.
- Ты не можешь так говорить! Гарри не справиться самому! Мы должны понять, что с ним стало, мы должны помочь ему! Ты - ты его лучший друг, как ты можешь говорить такое! - она вскочила и стала ходить по комнате. – Он не может быть чудовищем, которое упивается кровью невинных детей! Его заставили! Гарри не способен на это!
- Ты сама видела, как он убил человека!
- Замолчи, Рон! Ты провел рядом с ним пятнадцать лет! Может быть, ты забыл, что ему мы обязаны спасением от Волдеморта! Как ты вообще посмел такое сказать!
- Гермиона, я же просто...
- Хватит, Рон! Тебе постоянно кажется, что я уделяю ему незаслуженно много внимания! Да мне давно следовало уделять его Гарри больше, чем тебе! Если ты устал и не хочешь бороться за него - я буду делать это одна! - голос Гермионы сорвался.
- Слушай, мне надоело, что я не могу и слова о нем сказать, не услышав от тебя выговора! Ты думаешь, я не хочу его спасти?! Может, у тебя будут предложения? Пока все, что мы делаем, это сидим на кухне, листаем дурацкие книги, а я выслушиваю твои нарекания! - Рон уже чувствовал, что он снова перегибает палку. - Я понимаю, что ты...
Он не договорил. Хлопнула дверь.

Добавлено (27.09.2008, 19:39)
---------------------------------------------
Глава3

Грязно-желтое небо.
Как же я устал смотреть в это небо.
Оно преследует меня - везде, где бы я ни находился.
Сейчас я вижу его даже в старом треснувшем зеркале, покрытом паутиной. Я чувствую его в себе - оно не отпускает ни на минуту.
Я почти привык...
Под ногами скрипят старые половицы. Маленькая комната - низкий потолок, пыль и паутина по углам. Я невольно усмехаюсь, вспоминая чулан под лестницей, в котором провел немало томительных лет. Так же душно, тесно и так же тоскливо. Теперь я думаю о прошлом спокойно, почти отстраненно. Как будто это было в другой жизни, как будто не со мной. Впрочем, наверное, так и есть...Еле уловимый шум. Звук шагов.
На пороге - темная фигура в капюшоне.
- Проходи, будь как дома, Гермиона, - пытаюсь придать фразе иронический оттенок. - Я думал, ты побоишься прийти.
Она снимает капюшон. Садится на потертый стул. Внимательно, почти без страха, вглядывается в мое лицо. И я чувствую, как во мне что-то дрогнуло от ее взгляда. Правда, лишь на миг.
- Знаешь... Я соврал. Я знал, что ты придешь.
Она опускает голову, словно собираясь с мыслями.
- Гарри, я пришла, чтобы узнать кое-что, - говорит медленно и четко, вновь поднимая взгляд.
Я стою перед ней, скрестив руки на груди. Теперь я и сам не знаю, зачем позвал ее сюда.
- Гарри... если тебя еще так зовут. Я не знаю, как теперь к тебе обращаться...не знаю, о чем с тобой говорить. Наверное, мой визит ничего не изменит... но я хочу, чтобы ты ответил мне, чтобы сказал правду... мне важно знать, - я вижу, что она стиснула кулаки так, что ногти впиваются в кожу, - мне важно знать, правда ли, что ты собираешь вокруг себя... Пожирателей Смерти?
Я вижу, как в ее глазах теплится надежда, и снова чувствую беспокойство. Говорю нарочито небрежным тоном:
- Ну, я еще не придумал, как они будут называться... Пожиратели - это явный плагиат, ты не находишь?
Она бледнеет.
- Объясни мне... - я едва слышу ее шепот, - убей, убей, но объясни! Зачем, Гарри, зачем?! Ты не отвечал - никогда! Ответь - хотя бы раз, единственный раз! Скажи мне - и я уйду! Скажи! Почему ты не говоришь, почему?
И я решаюсь на откровенность. Она вправе знать - хотя бы малую часть.
- Я никогда и никому об этом не скажу, Гермиона. Пусть вы с Роном...будете счастливы. В мире, к которому привыкли. Тем счастьем, которое заслужили. А мой мир сломан, и вместо души - давно уже забытые осколки. Все вокруг меня оказалось ложью...все и сейчас ложь. Знаешь...в один-единственный миг словно кто-то вырвал из меня то, что было Гарри Поттером, вырвал и растоптал, осталось только то, что перед тобой, - я неловко усмехаюсь. Мне не больно говорить...я уже давно не испытываю боли. - Если я скажу тебе - ты уже не вернешься. Не сможешь жить прежней жизнью, как не смог я. А ты же еще помнишь, каким был Гарри Поттер...да, меня все еще так зовут, Гермиона, хоть я и все чаще думаю о том, что ношу чужое имя...
Ее губы искусаны до крови. Она молчит, ломая пальцы, и не хочет, не может поверить. Она встает со стула, и, бледная, потерянная, какая-то жалкая, согнувшись, медленно бредет к двери. Я прыгаю вперед и загораживаю ей дорогу.
- Ты думаешь, я не помню?
Передо мной, словно живые, как никогда яркие, мелькают картины из прошлого Гарри Поттера. И я говорю, говорю, захлебываясь словами, о Хогвартсе и чулане под лестницей, о фестралах и мимбулус мимблетонии, о Сириусе и Роне, о выручай-комнате и доме на площади Гриммо, о жутких домашних заданиях МакГонагалл и заваленном СОВ по прорицаниям...
Я говорю.
Я уже не вижу ее глаз - огромных, заполненных слезами. Перед глазами прыгает желтый туман.
- Гермиона...останься со мной, Гермиона...
Я обнимаю ее, я чувствую ее страх - как никогда близкий и реальный. Зарываюсь лицом в волосы, вдыхая их аромат...и все крепче прижимаю ее к себе. Я ничего не могу с собой поделать. Пытаюсь поймать ее губами ее губы...почему-то они соленые...
Сегодня ты останешься со мной, Гермиона. Прости, но ты должна остаться.
Я больше не могу один - наедине с желтым небом..
Сегодня я хочу снова себя обмануть.

Добавлено (27.09.2008, 19:40)
---------------------------------------------
Глава 4.

Девочка лежала на земле, беспомощно раскинув тонкие руки. Брайан нагнулся, заглянул в перепачканное землей лицо. Сомнений не оставалось. Мертва.
- Мистер Уолкер?
Брайан не ответил. Отвернулся к стене дощатого сарая, дрожащими пальцами доставая сигарету. Все было точно так же три дня назад, когда он летел на очередной срочный вызов. Снова мракоборцы опоздали. Снова было мертвое тело, лежащее на сырой холодной земле. И снова был он, Брайан Уолкер, лучший мракоборец министерства, который ничего не смог сделать. Ничего. Он отбросил и растоптал каблуком сигарету.
Через полчаса в кабинете министра Брайан говорил - сухо и механически. Так же машинально отвечал на вопросы, мечтая поскорее оказаться дома рядом с дочерью и женой. Но министр словно не замечал отсутствующего взгляда собеседника.
- Мы должны понять их мотивы! - вновь и вновь восклицал, стуча кулаком по столу, Кингсли Бруствер. - Они убивают, исходя из какой-то закономерности, убивают в каком-то порядке! Мы должны найти нить, связывающую всех убитых детей, Брайан! Магглы, и полукровки, и дети чистокровных волшебников...
Одно мы знаем совершенно точно - во главе этих людей стоит... - голос Кингсли прервался - Гарри Поттер, - твердо закончил он и взглянул Брайану в глаза.
- Я не хочу, - ответил тот глухим чужим голосом. - Я...больше не могу, - с трудом закончил он, - я ухожу из отдела мракоборцев, - с этими словами он положил на стол исписанный лист пергамента.
Кингсли откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.
- Что ж, Уолкер, я подпишу Ваше заявление, - спокойно и сухо проговорил министр. - Однако, знайте - выбывая из игры, Вы преподносите нашим противникам козырного туза.Вы знаете, сколько детей погибло. Кто знает, сколько еще нас ожидает смертей. Мне, как генералу, сложно смириться с потерей своего лучшего бойца. И тем не менее, я не считаю Вас дезертиром, Уолкер. Идите, если хотите.
Брайан знал, что министр ждет, когда он превратит свое заявление в пепел. В голову медленно вползла тяжелая мысль: "Трус...предатель, слабак..."

Добавлено (27.09.2008, 19:40)
---------------------------------------------
Брайан встал со стула.
- Простите...простите меня, министр! Но я правда больше не могу...
Быстро, не оглядываясь, Брайан Уолкер покинул кабинет.
Уже выходя из дверей министерства и трансгрессируя, Брайан внезапно почувствовал необъяснимую, гнетущую тревогу. Тревога усилилась, когда он, путаясь в складках мантии, рванул ручку калитки. Проверил защиту дома - все было в порядке. Но что-то волновало его, и он никак не мог понять, что именно.
- Эмили, ничего не случилось? - с тревогой спросил Брайан, вглядываясь в лицо жены.
Чутье мракоборца не обмануло его. В ее глазах светился страх.
- Что ты, Брайан! Все просто здорово, мы замечательно провели время! - улыбнулась Эмили. И он не мог не заметить ее старательной, но фальшивой улыбки.
- Где Рози? - он все еще надеялся, что ему показалось...
- Она наверху. Просила, чтобы ты зашел и рассказал ей сказку после работы...все равно ведь не заснет.
- Конечно, - Брайан тоже улыбнулся и нагнулся поцеловать жену, одновременно нащупывая в кармане палочку и пряча ее в складках мантии. Молниеносный взмах руки - и обездвиженное тело Эмили Уолкер мягко осело на диван. Снимать заклятие Империус нет времени. Осторожно, спиной к стене, Брайан пробирался к лестнице, в то время как внутри него все рвалось. Воображение рисовало страшные картины, заставляющие его шептать не то заклинания, не то молитвы. Он забыл о том, что нужно делать, о том, как себя вести. Не в силах больше сдерживаться, Брайан взбежал по лестнице и рывком распахнул дверь спальни дочери. И почувствовал, что не может удержаться на ногах.
Фигуры людей в длинных черных плащах, стоящие полукругом. И почему-то полумрак, хотя за окном солнечный летний день. А в центре...
В центре стоял человек в плаще с остроконечным капюшоном. Человек приставил палочку к виску дочери Брайана. Земля ушла из-под ног. Уолкер инстинктивно, рефлекторно поднял свою палочку, но уже через секунду оказался прикован к двери нитями стальной паутины.
- Интересно, зачем мы здесь, Брайан Уолкер? - неожиданно чистым, ясным голосом сказал черный человек. - Хочешь знать, чего мы хотим?
- Отпустите Рози! - хрипло закричал Брайан. - Я все сделаю!
- Ты ошибся, снова ошибся, Уолкер, - насмешливо, с ноткой презрения сказал человек. - Я пришел не для того, чтобы получить что-то от тебя. Я пришел, чтобы убить твою дочь. И хочу, чтобы ты видел это.
Брайан издал мучительный крик и рванулся к дочери. Фигура в капюшоне насмешливо наблюдала за его попытками освободиться.
- И сейчас я сделаю это, Брайан, - продолжал черный человек. - Смотри.
Маленькая девочка подняла на отца заплаканное лицо.
- Папа... - тихонько, еле слышно позвала она.
- Рози! РОЗИ!!!
Крик Брайана не был похож на человеческий. Так кричат раненые звери.
Зеленая вспышка прочертила в воздухе светящуюся полосу. Но Брайан уже не видел этого.
Свет померк.

Добавлено (27.09.2008, 19:41)
---------------------------------------------
Глава5.
Солнце швыряет на землю слепящие огненные лучи. Я стою на солнцепеке, жмурясь и отчаянно пытаясь вдохнуть побольше теплого вязкого воздуха. В горле пересохло, но сейчас мне нельзя уходить. Я должен дождаться их.
А зачем мне, собственно, их дожидаться?
Неужели - чтобы просто увидеть людей, которых любил когда-то?
Когда-то...неужели это было?
Я убил Волдеморта. Я победил его единственным оружием, которое у меня было - умением любить.
Но он не захотел уходить просто так. Перед тем, как кануть в неведомое, он сломал и мой клинок. Он сам уничтожил свой последний крестраж, а вместе с тем - и часть меня.
Я больше не люблю.
Это случилось не вдруг, не сразу. Что-то внутри меня медленно отмирало. Волдеморта нет, и мы можем называть его имя. Оружие - больше не нужно. И оно заржавело и рассыпалось в прах.
А потом настал день, о котором я боюсь вспоминать.
Этот день навсегда решил мою судьбу.
Я начинаю ходить по кругу, пытаясь отогнать непрошеные мысли.
Я стал таким, какой я сейчас.
Меня научили ненавидеть.
И с каждым днем я теряю последние кусочки своей души.
Однако, вот и они.
В нескольких метрах впереди меня двигается, спускаясь с холма, траурная процессия. Я прождал их все утро. Через несколько часов придется ответить всем, кто дал мне неправильную информацию.
Как и тем, кто превратил убийство дочери Уолкера в балаган.
По их милости теперь у меня нет врага более непримиримого, чем этот человек. Наверное, придется убить его…хоть он и не имеет отношения ко всему этому. А значит, не должен умирать.
Впрочем, все равно.
Они идут в хвосте процессии – далеко от меня, но я вижу их лица. Мрачную, напряженную физиономию Рона и потерянное, какое-то выцветшее лицо Гермионы. А чуть впереди идут, держась за руки, Невилл Долгопупс и Полумна Лавгуд. Или уже не Лавгуд? Все-таки Невилл и Полумна, отмечаю я и невольно усмехаюсь. Почему-то возникает какое-то странное чувство, словно я этому рад. Конечно, еще год назад я действительно порадовался бы за друзей…но теперь это не имеет значения.
Почему-то в мыслях мелькает Джинни. У меня не получается представить ее лицо – перед глазами встают лишь отдельные черточки: рыжие волосы, глаза, солнечная улыбка. Совсем не такой она была при нашей последней встрече. Интересно, изменилась ли Джинни теперь…
Цветы…всюду цветы…за гробом идет, по меньшей мере, сотня человек. Родные, друзья, сослуживцы, просто праздные зеваки.
Наконец, мой взгляд выхватывает из толпы и самого Уолкера. Против моего ожидания, он не бьется в истерике – смотрит прямо, сосредоточенно, губы плотно сжаты.
Лучший мракоборец Министерства решил мстить.
А это значит, что он умрет уже сегодня.
Когда первые комья сырой земли падают на крышку гроба, я невольно вздрагиваю. Странно…что это сегодня со мной. Все правильно. Все так и должно было случиться.
Судьба уготовила этой девочке стать проклятием.
А я просто спасаю мир от очередного проявления зла.
Почти – как раньше…
Почти.

Добавлено (27.09.2008, 19:41)
---------------------------------------------
Глава6.
Когда первые комья сырой земли упали на крышку гроба, внутри Брайана Уолкера что-то оборвалось. Словно прорвался тугой, огромный комок, который медленно ворочался в груди эти три дня. Прорвался и превратился в острые осколки, которые не дают жить, не дают дышать. Хватаясь за сердце, Брайан привалился к одинокому деревцу и закрыл глаза. Стоящие рядом люди старательно отводили взгляды – в другое время он был бы благодарен им за деликатность. Сейчас же в голове не было ни единой мысли – только острая, раздирающая все внутри боль. Постепенно к ней примешивались другие нотки.
Месть.
С этой минуты она стала целью его жизни, ниточкой, за которую он ухватился отчаянно, словно ничего в целом мире больше не осталось.
Гарри Поттер.
Он найдет его – найдет, и ради этого готов умереть.
Найдет – один или с помощью Министерства, которое теперь стало его домом.
Домом, потому что сегодня утром в кабинет министра Кингсли Бруствера, шатаясь, вошел бывший мракоборец Министерства Брайан Уолкер.
Вошел, чтобы вернуться.
- Пойдем, Брайан, - кто-то осторожно взял его за плечо. – Надо идти…
Очнувшись, Уолкер увидел уже насыпанный на могилу песчаный холмик. Он отвернулся и быстрой, неровной походкой зашагал по направлению к маленькой роще. Ему не хотелось никого сейчас видеть – и в особенности собственную жену.
Его никто не останавливал.
- Экспеллиармус!
Заклинание было произнесено нарочито вслух, в ту же секунду, как Брайан скрылся за деревьями.
Растерянный и раздавленный, Брайан не успел даже поднять палочку.
Следующим заклинанием невидимый противник обездвижил его.
А еще через секунду из-под прикрытия деревьев вышел Гарри Поттер.
- Ты знаешь, кто я, Брайан. Я буду краток. По моему приказу убита твоя дочь, и сейчас я вынужден убить тебя. Но вначале – я хочу, чтобы ты знал, что я убил ее не просто так – я не сумасшедший, убивающий ради жажды крови, и не Волдеморт, страдающий манией величия. Просто – так уж повелось, что с самого рождения я вынужден спасать мир… - так говорил Гарри Поттер, но Брайан почти не понимал этих слов. Он смотрел в желтые глаза за поблескивающими стеклами очков, и душу его переполняла слепящая ненависть.
- …Твоя дочь должна была стать чудовищем похуже Волдеморта…и не она одна. Меня превратили в машину для убийства…я нашел самых отъявленных мерзавцев, скрывающихся от закона, и они работают на меня как раз ради наживы… Она не должна была умереть на твоих глазах – просто на задание по ошибке пошел человек, которого ты много лет назад посадил в Азкабан…и я сожалею, что так вышло…Ты, наверное, хочешь знать, почему именно твоя дочь, и почему – столько смертей…возможно, когда-нибудь ты узнаешь…
Он снова поднял палочку. Зачем-то посмотрел в небо. И вдруг в нерешительности отвел взгляд от горящих глаз Брайана и опустил руку.
«Ну что же ты медлишь, Гарри Поттер? Убей меня, если нет для тебя ничего, кроме зеленого, мертвого света и неподвижных, безмолвных трупов, распластанных по земле! Убей, потому что иначе – я убью тебя, и это станет моей целью, моей жизнью! И мне плевать на то, кем могла стать моя дочь, в чьей крови теперь твои руки! Убей меня, Гарри Поттер!» - говорили эти глаза, и убийца, не в силах выдержать этого взгляда, отвернулся.
Прошло еще несколько секунд. А потом Гарри Поттер, быстро взглянув в глаза Брайану, скрылся среди деревьев.
У него дрожали губы.

Добавлено (27.09.2008, 19:42)
---------------------------------------------
Похоронная процессия уже выходила за ворота маленького сельского кладбища. Маленькая группа, тихонько переговариваясь, шла позади остальных.
- Какое ужасное несчастье… Я неплохо знаю мистера Уолкера…он был старым знакомым отца. В юности они вместе ездили в горы на поиски морщерогих кизляков, - слегка улыбнувшись при последних словах, сказала светловолосая девушка с задумчивым взглядом.
- Такое ощущение, что твой отец подключил к поиску кизляков ни много ни мало полминистерства, Полумна, - улыбнулся Невилл. – Странно, что их до сих пор не нашли…
Полумна укоризненно посмотрела на собеседника.
- Не волнуйся, Невилл, мой отец как раз снаряжает очередную экспедицию, так что если хочешь, ты можешь присоединиться, как тебе такое предложение? Ты прекрасный специалист!
- Э-э-э…не думаю, что в поиске морщерогих кизляков как-нибудь поможет травология…
- Ну и напрасно…
- Знаешь, по-моему, нам надо поддержать сейчас Гермиону и Рона…кстати, где они?
- Может, зайдете в Нору, ребята? – как-то жалобно попросил подошедший сзади Рон.
- Конечно, зайдем, - с ласковой улыбкой пообещала Полумна. – Как там Гермиона, я что-то ее не вижу? Она постоянно прячется, ни на кого не смотрит, почти ни с кем не разговаривает. Рон, что происходит?
- Н-не знаю, Полумна… Она какая-то странная в последнее время…
- Вообще-то ее можно понять, - вмешался Невилл. – Все-таки Гарри был ее лучшим другом…
После этих слов на лица друзей словно набежала тень. Поняв, что сказал лишнее, Невилл неловко попытался перевести разговор, но у него не вышло, и группа пошла дальше в угрюмом, тяжелом молчании.
- Рон, а Джинни совсем не заходит? – спросила Полумна.
- Редко…она сейчас в Шотландии с мужем. Ты же знаешь, мама невзлюбила Роберта со дня их свадьбы.
- Мне кажется, Роберт – очень скучный человек, - задумчиво произнесла Полумна. – Странно, что Джинни до сих пор от него не сбежала…
- Она с ним больше из чувства протеста. И упрямства, ты же знаешь Джинни.
- Пойду поищу Гермиону, - обеспокоенно сказал Рон.
Долго искать ему не пришлось. Гермиона, опустив голову, шла в нескольких метрах впереди него.
- Эй, ты в порядке? Мы уже начали волноваться!
Она остановилась, растерянно посмотрела ему в глаза и прошептала:
- Девочка…завтра ей должно было исполниться пять…
Рон нерешительно притянул ее к себе и обнял, заговорил торопливо, путаясь в словах:
- Гермиона, прости меня. Я…я был неправ, когда сказал, что мы должны ждать. Я был идиотом…хотя нет, я им и остался… Мы должны…должны бороться. Конечно, Гарри не мог…его заставили, он, наверное, под Империусом! Он не может быть этим чудовищем, я знаю, не может! Я был неправ, когда обвинял его…прости меня, Гермиона.
Она отстранилась. Вновь посмотрела на него – внимательным, до боли глубоким взглядом.
- Нет, Рон…Ты был прав. Во всем прав.
- Чего?! Кто тебе такое сказал?
- Он сам и сказал, Рон. Он все сказал.
Когда Рональд Уизли смог прийти в себя, он увидел лишь копну непослушных каштановых волос, промелькнувшую в толпе.

Добавлено (27.09.2008, 19:42)
---------------------------------------------
Глава 7.
С грязно-желтого неба бьет ослепительный, режущий глаза свет. Он спускается прямо на меня, и я пытаюсь закрыть глаза рукой, но почему-то не получается, и белый, выворачивающий сознание наизнанку свет заставляет меня упасть на холодную землю и закричать от дикой боли.
Я судорожно вскакиваю, царапая ногтями землю, бегу, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь – с каждым разом все тяжелее, и, наконец, не нахожу в себе сил встать…
Я готов молить о смерти…только бы не видеть этот раздирающий все внутри свет…
Я смотрю невидящими глазами туда, где в центре ослепительного потока стоит маленькая фигурка, сотканная из белого пламени.
Я не вижу ее – но знаю, что она там.
Она подходит ближе – и это отдается во мне новой мучительной вспышкой боли.
Где-то в области сердца черная, слепящая мгла стонет, окруженная чистыми потоками ненавистного ей света.
Девочка касается меня тонкими, ослепительно-белыми пальцами из небесного огня.
И странно – тьма внутри меня затихает, сворачивается в дрожащий комочек.
Я пытаюсь взглянуть девочке в глаза – и не могу вынести их света.
Я знаю, что должен был увидеть в этих глазах.
Я рывком сажусь на постели, пытаясь унять дрожь. С силой толкаю треснувшую оконную раму, судорожно глотаю холодный утренний воздух. Осень врывается в окно сырым и промозглым ветром, шелестящими и до боли печальными запахами умирающей природы. Я протягиваю руку и срываю желтоватый кленовый лист, долго вдыхаю его аромат. Почему лето всегда так неохотно, так грустно уступает место осени? Пройдет какой-то год, и на деревьях появятся новые листья, расцветут новые цветы, ничуть не хуже старых… Все идет по нескончаемому кругу, как это было с начала времен…
И когда-нибудь снова наступит осень.
Вот только я этого уже не увижу.
Быстро взглянув на маленькие настенные часы, я понимаю, что должен спешить. Натягивая свитер, окидываю взглядом комнату – не забыл ли чего. Сюда я больше не вернусь.
Через несколько минут я стою в обусловленном месте.
Тот, с кем я должен встретиться, почему-то опаздывает…
Джон заставляет меня нервничать…
Осталось еще шестеро. Только шестеро.
Все идет по плану, но почему у меня такое чувство, что мне не успеть?
Тьма подступает все ближе. Я это чувствую.
Скоро она поглотит меня.
Я не знаю, что со мной происходит.
Я не знаю, зачем отпустил Уолкера. В тот миг голос тьмы, неотступно следящий за мной, внезапно затих, и я растерялся.
В тот миг во мне поднял голову Гарри Поттер.
Гарри Поттер, которого я давно похоронил.
Громкий хлопок.
- Шестеро, мистер Поттер. Осталось только шестеро, - из-за высокой живой изгороди
выходит человек в темном плаще. – Однако, живописное место выбрали для встречи, - ухмыляется он, оглядывая небольшой ухоженный садик с крошечным озерцом в центре.
- Да, спасибо, Джон, - холодно отвечаю я. – Знал, что Вы справитесь. – Все прошло гладко?
- Нет, не совсем, мистер Поттер. В доме Кейна оказалась засада. Мы потеряли троих – Стива, Кевина и Джека. Остальные - те, кто был с нами…они отказались участвовать в дальнейших…делах. Наши люди напуганы. Даже такие отъявленные негодяи, как эти, нуждаются в объяснениях, - вкрадчиво и веско говорит Джон, и я недовольно морщу лоб, давая знать, что не желаю продолжать эту тему. – С ребенком трудностей не было, все кончилось быстро. И, как я уже сказал, осталось шестеро детей. И все хотели бы знать, что после этого мы все намерены делать?
- Сначала надо закончить с этими шестерыми, - нервно сквозь зубы отвечаю я, обходя прудик с другой стороны.
Джон выжидающе смотрит на меня. Я знаю, что он ждет вознаграждения, но почему-то чувствую непреодолимое отвращение к этому человеку – в принципе, довольно честному исполнителю…насколько это возможно для мошенника и убийцы.
Поскорее бы он убрался.
Поморщившись, я достаю мешочек с галеонами и кидаю его Джону. Тот ловко подхватывает деньги на лету, и, осведомившись о дальнейших распоряжениях, уходит, окинув меня цепким взглядом.
Я должен торопиться.
Через неделю…максимум, через две – должны быть уничтожены оставшиеся дети.
Хотя нет, о чем это я? Не дети.
Порождения зла.
Зла, подобное тому, что я ношу в себе.
Нет, нет, оно другое, оно должно быть другим! Должно быть другим зло, которое я добровольно принял во имя проклятого добра.
А бывает ли зло во имя добра? Или оно только прикрывается фальшивой маской, ища себе оправданий?
Но разве зло – ищет оправданий?
Я давно уже запутался в вопросах и ответах. Я просто выполню свой долг, чего бы это мне не стоило.
Я хочу освободиться, хочу спасти свою душу, если от нее хоть что-то осталось.
Я чувствую, что ждать осталось недолго.
И что-то подсказывает мне имя человека, который станет моим палачом.