Глава 1. Кто же ты для меня, Грель Сатклифф?
Красные розы на белом окне,
Словно горели в ярком огне,
Словно смотрели прямо в глаза,
Словно хотели что-то сказать...
(с) Юрий Шмидт
Уже давно стемнело, и наступила ночь. Небо было чистым, усыпанным звездами, распространявшими свой холодный мертвый свет. А посреди их хаотичного строя царственным взглядом окидывала свои владения луна. Ветер, играющий с острыми шипами роз, лежащих на коленях девушки, резким порывом оторвал один из лепестков и увлек его за собой, медленно опуская в прохладу ручья. Подхваченный водным потоком, алый лепесток закружился в безумном танце, то исчезая из вида и ныряя в ледяную воду, то вновь показываясь на поверхности. Мадам Ред поплотнее закуталась в плед, забравшись с ногами в плетеное кресло. "Воспитанные девушки не ведут себя подобным образом," - сказал бы кто-нибудь из ее многочисленных родственников, если бы видел ее сейчас. Но здесь никого не было. Даже Грель оставил ее этой ночью наедине с дурацкими мыслями.
Кто ты для меня?
Этот вопрос Анжелина задавала себе снова и снова. Порой это казалось ей бессмысленный, но она не прекращала спрашивать себя, лихорадочно пытаясь найти ответ, но Грель очередной своей чушью отвлекал ее от размышлений. Иногда Мадам Ред казалось, что однажды ее просто выкинут, как ненужную вещь, даже не задумываясь, но она сразу же гнала эти мысли подальше от себя, зарываясь в дела. А потом наступала ночь, и изнеженная девушка, чье лицо обрамляли короткие красные волосы, превращалась в жестокую, жаждущую крови убийцу, не задумывающуюся о том, когда она успела променять свет на тьму. Она просто следовала за Грелем, шаг в шаг, верила, что он ее никогда не оставит, поймет ее тоску и огонь, который сам разжег в ее душе. Она слепо верила, что ее любовь будет такой же невинной и прекрасной, как лепесток алой розы, была уверена, что их любовь будет цвести вечно, не зависимо от времени года, до самой смерти. Анжелина просто плыла по течению, выполняя его волю. Ведь он был самым дорогим в ее нелепой жизни.
Кто же ты для меня?
Глупый вопрос, кусающий сердце. Иногда она хотела вернуться к своей прежней беззаботной жизни, но, увы, время неумолимо бежало вперед, заставляя чертить на линии жизни новые столбики ошибок. Порой она верила, что проснувшись утром, поймет, что все это было сном, и оковы слетят. Но от правды не спрячешься даже во сне. Правду не изменишь, даже если ангелы перепишут твою память, заставив забыть. Правду можно только принять и смириться с ней. Но она открещивалась от этой мысли и фактов, которые говорили о нем, как о самом эгоистичном существе. Анжелина ни разу не нашла в себе сил сказать "нет". Да и не искала вовсе. Один безмолвный взгляд, одна полусумасшедшая улыбка... И она снова хотела жить. И снова забивая интуицию подальше, рвалась в бой по первому его зову. Теряясь в собственных мыслях, Анжелина сжимала в руках розы, пока шипы не прорвали тонкую кожу, украшая себя кровью, но девушка словно не замечала этого, окидывая небо бродящим взглядом.
Кто же ты для меня, Грель Сатклифф?
Он подкрался бесшумно. Это так на него не похоже.
- Мадам Ред, ваши руки... Они в прекрасной алой крови. Разве можно быть такой неосторожной? - безумная улыбка в поллица озарила ее мир новым волшебным сиянием. Он взял ее руку в свою и осторожно провел языком по окровавленной ладони. - Вы прекрасны, моя Алая Роза.
Кто же ты для меня, Грель?
Глава 2. Я ненавижу все, что связано с тобой, моя Алая Роза.
Почему снятся мне красно-белые сны,
Будто я позабыл всю палитру цветов?
Почему до сих пор я боюсь тишины
И гоню свои мысли, как бешеных псов?
(с) Юрий Шмидт
Он сидел на кровати Анжелины, склонив голову, и слушал тишину, нарушаемую лишь ее тихим дыханием и гулом ее хрупкого человеческого сердца. Он не прислушивался, он просто знал, что сейчас оно бьется мерно и спокойно. Так должно было быть, ведь Мадам Ред - человек. Что-то странное было в этом сером ночном тумане, заполонившем комнату через открытое окно. Что-то странное таилось в этой глухой тишине. Жнец осторожно провел по щеке девушки и слащаво улыбнулся. Он улыбался так всегда, это был его удел. Удел мастера игры чужими жизнями. Грель точно знал, что однажды ему придется убить это нежное, утонченное существо, которое сейчас было таким беспомощным и беззащитным.
Я ненавижу.
Он действительно ненавидел себя за свои дурацкие шутки и идиотские поступки. Он ненавидел свое проклятие, свое существование, которое и жизнью-то назвать сложно. У него был свой путь - путь Жнеца, проложенный горами трупов. Он никогда не любил тишину, но сейчас, сегодня, находил ее прекрасной и в то же время отвергал ее, проклинал за то, что тишина порождает такие чуждые ему мысли. Грель всегда был одинок, несмотря на весь окружающий его мир. Он никогда не мечтал, потому что знал, что рано или поздно развеет свои мечты и надежды в прах собственными руками. Тишина, которую они сейчас делили на двоих, для него была очередной чушью. Лишь молчанием. Он так хотел спросить ее, но сам знал ответы на все желаемые вопросы. Значит - лишено смысла. Все, что лишено смысла не имело права на существование. Это было его правило, единственное, чего он придерживался.
Я просто ненавижу.
Грель ненавидел Анжелину за то, что ей удалось достать из него такую маленькую, но весомую каплю искренних эмоций. За то, что за наигранной актерской улыбкой, она разглядела печальное, отчаявшееся существо и протянула ему руку помощи. Он ненавидел себя за то, что поддался ее обаянию и научился хоть что-то чувствовать. Непозволительно для Жнеца. Присутствие Мадам Ред его успокаивает. А может, ему просто так кажется. И от этого Грелю плохо, потому что Жнец не должен привязываться. Это правило. Это закон. Но он не уйдет, потому что уход означает проигрыш. Он не проиграет самому себе. Лихорадочно сжимает в руках алые розы, наслаждаясь горечью, которую причиняют шипы, заглушая одной болью другую.
Я привязался? Я влюбился? Нет, я привык.
Он просто привык к ее присутствию. Где-то рядом, поблизости, незримо хранит. Привык к биению своего сердца, которое биться не должно. Но оно бьется. Порой отвлекает от мыслей. Временами начинает болеть. Но оно есть. Всегда. И без него он уже не сможет. Непозволительно!
Я ненавижу все, что связано с тобой, моя Алая Роза.
Глава 3. Моя любимая сестра.
Прости за дерзость откровений,
Прости за резкие слова,
За боль утраченных мгновений,
За страсть, сгоревшую дотла.
(с) Юрий Шмидт
Она шла. Шла неторопливо, будто чувствуя каждый шаг, каждую частичку, каждый камешек дороги. Лужи, бесконечные лужи, местами превращающиеся в океаны слез, блестели у нее на пути. А она шла. Шла, не меняя дороги, не сворачивая никуда. Просто шагала навстречу своей смерти. Проходя мимо большого облака цветов, она купила самую яркую и красивую алую розу. Сама себе. Ветер дул ей в лицо, развевая короткие волосы. Становилось все холоднее и холоднее. Чувствуя безысходность и уже не ощущая ни рук, ни ног, она машинально продолжала идти. Сегодня они должны были убить еще одну. Последнюю из списка. Но Сиэль, маленький глупый племянник, обнаружил их. Задыхаясь от собственных слез, Анжелина выронила нож.
Моя любимая сестра.
Она просто не могла убить его. Ребенка своей любимой сестры и своего возлюбленного. Последнее живое напоминание о них, их прощальный подарок. Она не могла. Зато он мог. Отчего-то вся его любовь и пылкая страсть сошла на нет, стоило только Мадам Ред воспротивиться его воле. Он даже не позволил ей договорить. Она, чуть улыбнувшись краем рта, бесчувственно упала на землю. В широко распахнутых глазах горела любовь. Он не успел. Она всегда ненавидела свои красные волосы, которые унаследовала от отца. Когда граф Фантомхайв сказал, что ее волосы прекрасны Анжелина полюбила красный цвет, полюбила свои волосы, которые унаследовала от отца. Полюбила графа. А потом снова воспылала ненавистью к красному, в день свадьбы графа и своей сестры. Но его она возненавидеть не могла. Она вышла замуж за человека, которого не любила и была счастлива, но... Счастье длилось недолго. Все потеряло для нее всякий смысл. Те кого она любила и могла полюбить была окрашены в ненавистный красный цвет.
Моя любимая сестра.
Сестру похоронили вместе с ее возлюбленным. Ах, если бы чувства Анжелины тоже было можно похоронить! Она потеряла все. А другие жили так, как она уже никогда не смогла бы. И тогда она решила: "Женщины, которые могут отказаться от всего без раздумий... Я их окрашу... Я всех их окрашу в красный этими руками..." В ту ночь ее увидел Грель. В ту ночь он любовался ею. Через несколько месяцев вернулся Сиэль. Ей удалось вернуть ребенка ее возлюбленного и ее сестры. А потом... Череда убийств.
По щеке Мадам Ред скатилась последняя в ее жизни слеза.
- Мне нравилось когда на Вас была кровь других людей, Мадам Ред. И вдруг вы собершили такую глупость. Я разочарован. У Вас нет права носить красное, - говорил Жнец, натягивая алый плащ Анжелины. - Глупый спектакль окончен. Прощайте, Мадам.
Он обернулся на прощанье и взглянул на нее в последний раз. В безмолвных, застывших глазах отражалась пустота.
Моя любимая сестра...